Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]
Миновал проезд, где металлическая балюстрада виадука сменялась белой каменной стеной. Улица Дамремон. У номера 30 притормозил, подыскивая место, где бы поставить машину. Нашел его только у дома 44. После долгих маневров пристроил наконец машину и поднял взгляд на освещенные окна второго этажа.
Перед его машиной вдруг взревел мотор и зажглись фонари какого-то черного 4CV. Отупевший, застывший, Франсуа беспомощно следил за маленькой машиной, выехавшей из ряда стоящих и быстро удалявшейся. С опозданием сообразил, что это могла быть Джульетта.
«Все сходится. Агентство они покинули около четырех. Теперь почти полночь… Восемь часов вместе! Приехал бы на несколько минут раньше, увидел бы ее, выходящую оттуда, и был бы окончательно уверен… Но это она и была! Черный 4CV… Ее манера рвать с места… Проскочила у меня под носом, а когда я вернусь, будет уже в постели, словно ничего не случилось…»
На втором этаже погас свет.
«Ну конечно, третье окно слева… Его комната. Разумеется, сейчас, когда получил, что хотел, гасит свет. Электричество беречь надо! Скотина! Ну, я до него доберусь…»
Рванул молнию папки. Правая рука сжала свинцовую трубу. Да, попадись ему Шазель, убьет на месте…
«А почему бы и нет? Кто узнает, что я тут был? Улица пуста, консьерж давно спит… Достаточно войти и позвонить в дверь… Прислугу он наверняка отправил, чтобы остаться с глазу на глаз с Джульеттой, значит, сам откроет мне дверь. Стану в тени и…»
Машинально забрал из замка зажигания ключи, зажав их в левой руке. Вышел из машины, не закрыв двери. Надвинул шляпу на лоб. Огляделся по сторонам. Он потел, веко дергалось. Правая рука изо всех сил сжимала свинцовую трубу.
В тот момент, когда уже собрался перейти улицу, двери дома, за которым он наблюдал, распахнулись. Торопливо укрывшись в тени машины, он замер. Ненависть его росла с каждой минутой.
«Это он, я знаю, что это он. Я уверен в этом. Полночь, и он выходит из дому, как каждую ночь. Ему еще мало. Недостает девок и приятелей из бистро. Это он…»
Протер тыльной стороной ладони залитые потом глаза. Алкоголь начинал действовать, он задыхался. Сунул палец за воротник, отрывая пуговицу. Дышал хрипло и неровно.
Человек удалялся довольно быстро, но когда проходил под фонарем, Франсуа распознал знакомую мягкую шляпу и плащ из верблюжьей шерсти. И тогда, оставаясь на своей стороне улицы, так, чтобы расстояние между ними было около двадцати метров, Франсуа двинулся за ним, укрываясь за цепочкой машин. Новый план созрел у него в мозгу, затуманенном алкоголем и ненавистью.
«Через пару минут свернет направо и взойдет на виадук. Если там никого не будет, догоню его без шума. Даже шанса ему не дам. Ударю сзади, потом возьму за ноги и отволоку на кладбище. Там его найдут только утром…»
Ускорил шаги. Мужчина свернул направо, как и предвидел Франсуа. У перекрестка перешел на другую сторону улицы. Проехали два автомобиля.
«Нет, мой план неполон. Перед тем как сбросить его с балюстрады, нужно обыскать карманы, тогда будут думать, что убили при грабеже… В этом районе часто случаются ночные грабежи…»
Внезапно он замер. Идущий в десяти шагах перед ним мужчина остановился, чтобы найти спички. Дым долетел даже до Франсуа. Узнал запах сигары. «Корона». Тихонько приблизился, держа трубу наготове…
«Но что он делает? Господи, переходит дорогу! Неужели заметил меня… Нет, не может быть… О, моя голова! Я слишком много пил, и мысли путаются… Нужно что-то делать, он сейчас перейдет виадук, и будет поздно!»
Почти догнал Шазеля и уже заносил руку, когда какой-то автомобиль ослепил его светом фар. Франсуа растерянно остановился. Когда автомобиль исчез, кинулся почти бегом за мужчиной, уже даже не стараясь соблюдать осторожность, решив покончить с этим как можно скорее.
Шазель, сунув руки в карманы, даже не обернулся. Пыхал сигарой, не догадываясь, что его ждет…
«Если ударю по голове, шляпа ослабит силу удара. Лучше будет целить в висок, в правый висок, изо всех сил…»
С глухим хрустом свинцовая труба ударила в висок мужчины, который пошатнулся и рухнул вперед, Франсуа ощутил что-то вроде огромного облегчения.
«Вот и все. Я должен был это сделать. Даже если меня за это приговорят к смерти, я счастлив. Вот он мертв, он у моих ног. Мертв за все то зло, которое мне причинил, и за то, которое еще мог причинить».
Свинцовая труба, уже ненужная, упала на асфальт. Франсуа нагнулся, ухватил труп под мышки, пытаясь поднять, но ему это не удалось: тело выскользнуло из рук, он опасливо оглянулся вокруг. Кто-то шел.
Вновь наклонился, напряг все силы и на этот раз сумел поставить тело вертикально. Хотя ночь была темная, уличный фонарь находился не настолько далеко, чтобы остаться незамеченным. Что делать? Шаги приближались.
Отчаянно напрягая силы, Малле привалился к железной балюстраде моста и попытался как-то прислонить к ней труп. Казалось, Шазель перегнулся от приступа колик. Шаги были уже совсем близко, и пьяный голос спросил:
— Эй, любовнички, огонька не найдется?
— Не курю, — ответил Франсуа, почти лежа на трупе.
— Нехорошо, — осуждающе протянул незнакомец, — тогда, может быть, найдется с полсотни франков?
Подошел ближе, почти касаясь Франсуа, который ощутил запах дешевого вина. Поспешно обыскав карманы, нашел горсть монет и вручил их клошару. Тот не скрывал радости.
— Слушай, ты отличный парень!
Положил руку на плечо Малле, который вздрогнул и попытался освободиться. Но бродяга держал его крепко и бормотал:
— Послушай, не будь ты со своей девчонкой, я пригласил бы тебя пропустить по стаканчику…
Фары проезжавшей машины неярко осветили плащ и шляпу Шазеля. Пьяница воскликнул:
— Глядите-ка! А это что такое? Вот так красотка!
Удивленно хихикая, удалился в ту же сторону, откуда пришел.
Франсуа, который из последних сил поддерживал труп на балюстраде, освободился от груза, чтобы утереть лицо, покрытое потом. Тело мягко соскользнуло вниз, на тротуар у ног убийцы.
«Это слишком опасно. Еще есть время бежать, к сожалению, придумывать что-то некогда. Этот пьяница меня вряд ли опознает, потому что почти не видел. Но если кто-то проезжающий остановится, я погиб! Нужно уносить ноги! Поздно! Приближаются какие-то люди, путь отрезан. Срочно что-то придумать! Если столкнуть Шазеля через балюстраду, услышат звук падения, заметят меня и окружат, а я в таком состоянии даже не смогу скрыться. Нужно что-то придумать, быстрее, Господи! Лестница! Это мой последний шанс!»
Ухватив труп за ноги, как впряженный в упряжку, устремился вперед, направляясь к каменной лестнице, ведшей на кладбище под виадуком. Та была метрах в десяти, левее, в темном закутке. Нужно добраться туда, прежде чем его заметят люди, смех которых он слышал за спиной.
Наконец успел спуститься на три ступеньки, таща тело за собой, и спрятаться в тень. Его миновала подгулявшая компания, громко голосившая:
— Здорово гульнули!
— И еще гульнем!
— Возьмем по бутылке шампанского…
Опасность миновала. Франсуа перевел дух.
Остается теперь стянуть тело пониже, самому подняться по лестнице — и поминай как звали. Риск уже невелик. Теперь даже есть время завершить план и, чтобы создать иллюзию ограбления, вывернуть его карманы.
— Черт побери! Его шляпа!
Шляпа, видимо, осталась наверху, на тротуаре, когда он тащил труп за ноги. Франсуа не задумываясь кинулся обратно на виадук, по которому как раз проезжал грузовик, сотрясая всю конструкцию. Путь казался Франсуа бесконечно длинным. Наконец он нашарил на ощупь на мостовой шляпу и швырнул ее вниз, на кладбище.
«Теперь надо уходить. Что еще меня удерживает? Чего жду? Кончится тем, что попадусь».
Вернулся к тому же месту на лестнице. Ощупав тело, перевернул его, чтобы забраться в карман плаща убитого. Достал бумажник, и в этот момент рука его нащупала какой-то странный предмет, какой-то сверток, который он торопливо схватил. Прямоугольная пачка, перевязанная шнуром.
Когда уже собирался удалиться, какая-то пара задержалась рядом с ним. Слышал их поцелуи, женские вздохи и щебетание:
— Ты меня любишь?
— Конечно. А ты?
— И я тоже.
— Слушай, пойдем ко мне…
— Нет, не хочу…
Франсуа сориентировался, что, спустившись по лестнице вниз, мог бы выйти оттуда кружным путем и попробовать добраться до своей машины. Но при одной мысли об этом силы его оставили, и он опустился наземь рядом с телом человека, которого убил, прижав руку к сердцу, стучавшему в безумном ритме.
— Ты меня любишь?
— Ты сам прекрасно знаешь.
— Тогда почему не хочешь пойти?
— Не хочу, и все. Мы только сегодня вечером познакомились…
— И что с того?
Коснувшись руки своей жертвы, Франсуа был удивлен ее теплом. Но тут же себе пояснил:
